Праздник Лиго — Янов день, отмечаемый 23—24 июня, — один из столпов национальной латышской идентичности, наравне со всеобщим Праздником песни, но в отличие от него бывает каждый год. Для латышей Лиго — это своеобразный «летний Новый год», со своими обрядами, церемониями и традиционными зрелищами — спектаклем «Дни портных в Силмачах» и культовым фильмом «Лимузин цвета белой ночи» (в оригинале — «Яновой ночи»).
Этот народный праздник немало пережил за свою историю — от почтения в Российской империи до запрета первым секретарем ЦК Компартии Латвии Арвидом Пельше и возвращения, пусть и в измененном виде, в конце 1960-х годов.
При царе-батюшке
На территории Латвии этот праздник отмечается уже несколько веков, сначала в сельской местности, а потом и в городах. В Риге исторически праздновали на набережной Даугавы, а когда в 1825 году генерал-губернатор Ермолай Федорович Керн (супруг той самой Анны Петровны) разрешил отмечать праздник на городских валах, то начали жечь костры и там. Однако в 1857 году валы снесли, и Лиго опять начали отмечать на набережной.
В 1895 году газета «Рижский вестник» писала:
«На Двинском рынке распевали «Лиго-Янь», имея на голове травяной венок, придающий им первобытный вид». А на набережной: «Суда засветили свои лампочки, стали жечь бенгальские огни и всевозможные фейерверки. Самую большую сенсацию в толпе произвел воздушный шар, пущенный с одного парохода. На набережной и на мосту, где буквально яблоку негде было упасть, царило праздничное настроение. И мужчины, и женщины имели на голове и в руках венки, букеты, цветы в горшках и просто пучки трав, часто пахучих… Гулянье продолжалось до глубокой ночи».
«Янов рынок», рисунок из архива Музея истории и искусства Елгавы
3 июня 1901 года латышский промышленник и меценат Август Домбровский пригласил две тысячи гостей, в том числе и рабочих своих предприятий, на гигантский плот, 65 на 25 метров. На плоту играл оркестр, горели традиционные бочки на шестах. Плот плавал по ночной Даугаве, и, скорее всего, в этом и был умысел ярого борца с пьянством и основателя общества трезвости «Зиемельблазма». Рабочим на плоту негде было взять водки.
А в 1903 году на Даугаве отмечал Лиго губернатор Лифляндской губернии Михаил Алексеевич Пашков. Он арендовал пароход и с его борта поздравлял всех.
Можно сказать, что в царской России к празднику Лиго относились с уважением. В 1911 году Майоренгофе, на Рижском взморье, в праздничную ночь играл военный оркестр Иркутского гусарского полка. Газета «Рижское взморье» сообщила, что песни и национальные костюмы латышей «привлекли на гулянье массу русской публики».
Ущерб экономике
После провозглашения в 1918 году Латвийской Республики отмечать Лиго в ее столице начали не сразу — война, немецкая оккупация, прочие неурядицы. Первое массовое празднование в Риге состоялось в 1925 году, тогда страна праздновала четыре дня.
Газета «Сегодня» описывала праздничное шествие: «Впереди двигался оркестр и с ним хор, бойко исполнявший традиционную ивановскую песню. Дальше медленно катился большой автомобиль Национальной оперы, на котором высилась усеченная пирамида, окруженная четырьмя пылающими жертвенниками и хором древнелатышских весталок в национальных костюмах».
Ансис Цирулис, «Янис» (1931)
Но столь продолжительный праздник понравился не всем.
Во-первых, четыре дня не выходили газеты — единственные тогда СМИ. «Явление совершенно ненормальное и, по нашему глубокому убеждению, не соответствующее интересам общественности. Западная Европа не знает подобного перерыва функционирования печати, этого нерва современной жизни», — писала «Сегодня».
Во-вторых, никто не работал.
«В течение целых четырех дней пульс экономической жизни был искусственно приостановлен. Непосредственный убыток государственного хозяйства от этого празднования, по приблизительной оценке, составляет 60 миллионов рублей. Убытки же народного хозяйства не поддаются учету. Приостановилась деятельность промышленности, торговли, транспорта и банков — словом, вся хозяйственная жизнь городов замерла. В течение этих дней прекратились все обороты внешней торговли, оборвались все нити, связывающие нашу страну с мировым хозяйством. Едва ли иностранный деловой мир зачтет нам это в плюс», — писал в той же газете профессор М. Зив, оценивая ущерб по старинке, в латвийских рублях.
«Мы позволяем себе выказать надежду, что этот урок не пройдет даром и что в самое ближайшее время будет у нас пересмотрен вопрос о числе праздников, которое по сравнению с другими государствами у нас чрезвычайно велико», — заявляла редакция газеты.
Однако в дальнейшем, особенно во времена Карлиса Улманиса, количество праздников, показывающих силу латышского духа, только увеличилось. Но Лиго всегда было самым главным.
Это понимали и пришедшие к власти коммунисты. Шестого сентября 1940 года председателем президиума Верховного Совета Латвийской ССР Аугустом Кирхенштейном был подписан указ о праздничных днях. Их устанавливалось семь: 1 января — Новый год, 22 января — День памяти Ленина, 1-2 мая, 24 июня — Лиго, 21 июля — День основания Советской Латвии, 7-8 ноября, 5 декабря — День Сталинской Конституции.
За два дня до войны Совнарком и ЦК КП(б) Латвии просят Москву перенести выходной день с 22 на 24 июня. Москва пошла навстречу, но праздника не получилось.
Немецкие оккупанты тоже ничего не имели против Лиго, так как и в национал-социалистической Германии отмечали день летнего солнцеворота.
20 июня 1942 года генеральный комиссар Риги штандартенфюрер Фуст уведомил, что 24 июня (Янов день) — законно празднуемый день. И что запрещение главы рейхскомиссариата «Остланд» находиться ночью вне дома отменяется с 23 по 24 июня.
Обложка еженедельника «Laikmets» («Эпоха»), июнь 1942 года. Из архива IMHOclub.lv
В 1943 году начали праздновать уже 22 июня — Гитлер объявил его днем освобождения восточных территорий от большевизма, в этот день в рижских парках играли оркестры. Первого июня 1943 года вступил в силу новый список праздничных дней на территории Латвии, в котором было и 24 июня — Лиго. Рижане отметили праздник на острове Доле.
В 1944 году главная оккупационная латышская газета Tevija рассказала, как отмечали на рижских фабриках. «Над башнями Риги «Лиго!» отзвучало до следующего лета. Те трудящиеся, которые еще вчера весело праздновали, сегодня опять видны среди старательно делающих свою работу. Но такова старая и добрая привычка нашего народа», — писала газета.
Но следующим летом праздник уже звучал по-другому.
19 июня 1945 года газета Cīņa опубликовала решение президиума Центрального совета профсоюзов ЛССР «Об организации празднования праздника Лиго на предприятиях и в учреждениях Латвийской ССР». Преамбула:
«До установления советской власти в Латвии у широких масс трудящихся не было возможности широко отмечать и праздновать свой народный праздник Лиго. Это празднование было привилегией узкой фашистской клики — айзсаргов и корпорантов. Еще более нетерпимое положение было во время немецкой оккупации, когда немецко-фашистские негодяи запрещали каждое проявление национального сознания латышского народа и отмечание народных праздников рассматривали как демонстрацию против фашистских захватчиков. В этом году трудящиеся Советской Латвии впервые широко отмечают и свободно празднуют свой национальный праздник во всех городах и деревнях».
Далее профсоюзным комитетам предписывалось привлечь широкие народные массы к празднованию, в том числе организуя праздничные вечера с докладами об историческом значении Лиго.
К первому послевоенному Лиго в столице приурочили открытие нового понтонного моста через Даугаву, по которому прошли две трамвайные линии. А предприятия торговли получили 36 тысяч ордеров на промышленные товары для нужд трудящихся — больше всего детской одежды и обуви, сообщали газеты.
22 июня 1945 года в Риге торжественно встречали воинов 130-го Латышского стрелкового корпуса. На первой странице праздничного лиговского номера газеты Cīņa девушка в народной одежде стоит рядом с бойцом Красной армии, оба в венках.
Вот так в Латвии продолжали отмечать Лиго, привнося советские элементы, но все-таки только в концертном исполнении. Например, на Празднике песни в 1948 году сводный хор исполнил песню композитора Анатолия Лепина на слова Мейнхарда Рудзитиса Līgo, līgo! Staļinam! Līgo! Līgo! Но вряд ли ее пели у костра в тесной компании.
Советская открытка в честь Лиго. Фото из архива Михаила Губина
По-прежнему Москва по просьбе правительства Латвийской ССР переносила выходной день на 24 июня. «В связи с тем, что 24 июня является национально-бытовым праздником «Лиго», — как сказано в постановлении 1949 года.
И всё это проявление национального духа (но вместе с тем вполне советское) продолжалось до тех пор, пока 25 ноября 1959 года первым секретарем ЦК Компартии Латвии не стал Арвид Янович Пельше, который очень не любил праздник Лиго.
Существует версия, что гонения на Лиго начались по воле Никиты Хрущева, он посетил Ригу в июне того же года и разгромил тех, кого позже назвали «национал-коммунистами», но это отдельная история. Очевидно, народный праздник показался ему одновременно проявлением и национализма, и религии, с которой Хрущев тоже боролся. А уж Пельше недовольство «хозяина» уловил мгновенно.
Арвид Пельше, 1954 год, кадр кинохроники. Фото из архива Михаила Губина
Празднование Лиго начали сворачивать, прекратили упоминать в прессе. Журнал «Лиесма» не сориентировался и в июньском номере поместил статью и фотографии о праздновании Лиго, главный редактор Юрийс Ногинс был уволен.
Двадцать четвертого марта 1961 года в газете Cīņa появилась передовая статья: «Лиго или Янов день следует признать устаревшей и не отвечающей духу времени традицией. В эпоху, когда советский человек закладывает основы великого строительства коммунизма, было бы неправильно и нецелесообразно отмечать языческие традиции. В воспитании трудящихся следует использовать только прогрессивные традиции». Дальше, правда, было написано: «Конечно, что праздновать и что не праздновать — личное дело каждого гражданина».
В июне 1961 года ни одного упоминания Лиго в латвийской прессе не было. Ни в газетах, ни по радио, где обычно звучал праздничный концерт. Писатель Янис Судрабкалнс, с 1945 года каждый раз писавший праздничный текст, в том году вместо этого опубликовал приветствие чувашскому народу.
Это заметила латышская эмигрантская печать и сделала вывод «об изменении культурной политики Москвы и русификации всеми доступными средствами».
Двадцать третьего июня 1961 года в Риге на углу улицы Слокас и бульвара Узварас на панно, изображающем освобождение народов Африки, появилась надпись Lai dzīvo Līgo, а вечером к памятнику Свободы был возложен венок из дубовых листьев. Виновные были задержаны и доставлены в Управление милиции.
Вместо запрещенного праздника власть принялась придумывать новые традиции. Объявили Неделю советской молодежи с возложением цветов к памятнику Ленину 19 июня. Двадцать первое июня — День дружбы народов, 23 и 24 июня 1961 года впервые прошел праздник песни и танца школьников.
Казалось бы, кто может противиться советской идеологической машине? Но тут в дело вмешались советские диссиденты.
О САЙТЕ. Все материалы на данном сайте взяты из открытых источников -
имеют обратную ссылку на материал в интернете или присланы посетителями
сайта и предоставляются исключительно в ознакомительных целях.
Права на материалы принадлежат их владельцам.
Администрация сайта ответственности за содержание материала не несет.
Если Вы обнаружили на нашем сайте материалы, которые нарушают авторские права,
принадлежащие Вам, Вашей компании или организации, пожалуйста, сообщите нам
