ADMIN | Datums: Ceturtdiena, 16.07.2015, 19:52 | Ziņojums # 61 |
 Главный администратор
Grupa: Администраторы
Ziņojumu skaits: 3690
Statuss: Offline
| Лев Клейн "Любимцы Петра Великого" От времени Петра I осталось множество письменных источников. Из них явствует, что слухи об амурных приключениях царя с мужчинами были весьма распространены среди его современников. Но историки разного времени упорно молчат об этой стороне его жизни.Глава "Любимцы Петра Великого" публикуется в сокращении по:Л.С. Клейн "Другая сторона светила", Санкт-Петербург, Фолио-пресс, 2002. СОДЕРЖАНИЕ:Слухи и шлюхи Мин херц Муж с мужем или блуд с ребятами
CЛУХИ И ШЛЮХИ От времени Петра I осталось множество письменных источников. Из них явствует, что слухи об амурных приключениях царя с мужчинами были весьма распространены среди его современников. Но историки разного времени упорно молчат об этой стороне его жизни или решительно отвергают такие слухи.Ученый и публицист XVIII века князь М. М. Щербатов (1898) написал специальный труд "Рассмотрение о пороках и самовластии Петра Великого". Среди пороков, конечно, фигурируют распущенность и любострастие Петра, но мужеложство не упоминается. Речь идет только о его вольном обращении с женщинами. Польский историк конца XIX века Казимир Валишевский, посвятивший специальное исследование личности и чертам характера Петра, сталкиваясь с подозрительными фактами, отмечает: "В этом хотели найти источник недоброжелательных предположений относительно интимных нравов государя. Но объяснение, к сожалению, недостаточно убедительно". Он подыскивает фактам другое, не столь одиозное объяснение (1993: 89). Современный автор самого популярного на Западе трехтомного труда о Петре Великом американец Роберт Масси не может совсем обойти загадочность очень уж тесной и во многом необычной дружбы царя с Меншиковым и в примечании (только в примечании) задается вопросом: "Крылось ли за этой дружбой нечто иное?" Приведя подозрения современников о том, что эта близость более напоминает любовь, нежели дружбу, Масси, несомненно, знаток материалов о Петре, отвергает это мнение: "Но в действительности никаких свидетельств гомосексуальных отношений между Петром и Меншиковым нет" (Масси 1996, 3: 135). Что уж и говорить о бесчисленных агиографических сочинениях советских историков и литераторов, начиная с исторического романа Алексея Толстого "Петр Первый"...До середины XX века только два автора громогласно объявили царя Петра содомитом. Это первый глава марксистской советской историографии проф. М. Н. Покровский, который в своем "Кратком курсе" истории России (этот учебник был одобрен Лениным и отвергнут Сталиным) пишет, что Петр получил от одного из своих любовников сифилис и заразил им свою жену. Второй автор - это известный исследователь проявлений гомосексуальности в истории и культуре России эмигрант профессор Семен (Саймон) Карлинский, сам открытый гомосексуал. В общем обзоре гомосексуальности в истории России он перечислил сведения о таких приключениях царя Петра, вполне им доверяя. Но из этих ученых первый, писавший в первое десятилетие советской власти, был заядлым критиком царского режима и потому склонен к преувеличениям, а второго можно было заподозрить в стремлении приписать гомосексуальность любому крупному деятелю истории и к тому же досадить советской ура-патриотической идеологии. Объективность обоих под сомнением.Остальные историки, особенно отечественные, единодушны в своем игнорировании слухов о гомосексуальности, точнее, о бисексуальности Петра Великого.Что лежит в основе такого единодушия? Ну, во-первых, конечно, туманность самих источников. Свечу никто не держал, и к тому же вести слишком откровенные речи о царе было смертельно опасно. Русские источники, естественно, говорят намеками, а иностранные дают, в общем, косвенные свидетельства, не из первых рук. Признаний самого Петра нет. Во-вторых, большей частью историкам тоже приходилось считаться с тем, что их герой - самодержец из той династии, что оставалась правящей, и вдобавок культовая персона. В-третьих, большей частью историки принадлежали к викторианской эпохе или к советской среде. В обеих содомский грех был неназываемым пороком. О нем было не принято говорить, и хороший тон состоял в том, чтобы делать вид, что его вовсе и не существовало, или, по крайней мере, автору он не интересен или не известен. Наконец, всех поражало обилие амурных приключений государя с женщинами. Не говоря уже о женах, везде его окружали женщины легкого поведения и просто шлюхи, с которыми он охотно предавался сексуальным утехам. Мог ли столь женолюбивый мужчина покуситься на содомский грех? В представлении большинства эти страсти исключают одна другую. Если гомосексуал, значит с женщинами не может, а если увлекается женщинами, значит нормален и нечего его подозревать в извращении. Это представление отражается в полярности самих идентификаций: либо гомосексуал, либо гетеросексуал, а понятие бисексуал к историческим фигурам обычно не прилагается.МИН ХЕРЦ Общеизвестно, особенно после романа Алексея Толстого и кинофильмов, что лучшим другом Петра - до гробовой доски - был Александр Данилович Меншиков (Порозовская 1895/1998), совершивший благодаря этой дружбе головокружительный взлет от мальчишки-пирожника до светлейшего князя и фельдмаршала, чей роскошный дворец и сейчас стоит на берегу Невы - одно из немногих зданий, сохранившихся от Петровской эпохи. Отец его был капралом Преображенского полка, конюхом и приторговывал среди солдат. Это его пирожки мог разносить Алексашка. Мать была, по-видимому, соблазнена капралом еще в девичестве, и грех закрыли свадьбой. Это видно из замечания царя Екатерине, которая не раз заступалась за проворовавшегося Меншикова: "Меншиков на свет явился таким же, каким живет век свой: в беззаконии зачат, в грехах родила мать его и в плутовстве скончает живот свой...".Юноша, бойко торговавший пирожками, понравился Лефорту, и тот взял его к себе в услужение, а у Лефорта в 1689 г. он приглянулся Петру. Именно приглянулся, потому что кроме смазливой наружности у юного слуги не было ничего, что могло бы оправдать внимание царя. Алексашка, как его звали в юности, был моложе царя на год и отличался чистоплотностью и особенной элегантностью, необходимой для торговца вразнос. Он не получил никакого образования и всю жизнь оставался почти неграмотным. Письма диктовал секретарю и мог лишь вывести свое имя и одно - два слова. Совершенно непонятно его влияние на такого человека, как Петр, - столь ценившего образование!Но Меншиков был толковым, очень пронырливым и безусловно преданным слугой и очень скоро стал больше чем слугой. В 1693 г. он числился бомбардиром Преображенского полка. Ко времени Великого посольства был денщиком и спал у кровати царя. Он был самым доверенным исполнителем любого пожелания юного государя. Повсюду следовал за ним, как тень, под Азовом жил с ним в одной палатке. С 1700 года стал его домоправителем. Многие величали его уже Данилычем.В сердце Петра он определенно занял совсем особое место. В письмах (с 1700 по 1703 г.) Петр называл его "мин херц" (сердце мое), "мейн херцхен" (мое сердечко) или "мейн херценкин" (буквально: дитя моего сердца, хотя и на ломаном немецком). Это не обращение к другу - так пишут к возлюбленным. Но это был, по-видимому, уже конец чисто любовной связи, после чего отношения перешли в тесно-дружеские и родственные. Через год Алексашка был уже "mem beste Freint" (мой лучший друг) или "мейн липсте камрат" (мой любимейший товарищ), а еще позже "min Brudder" (брат мой). Эти эпитеты царь не давал больше никому. Соответственно и Алексашка обращался к Петру запросто: "Мой господин капитан, здравствуй!" и подписывался просто именем, без льстивых добавлений, подобающих подданному, - как, скажем, унижал себя знатнейший боярин фельдмаршал Борис Шереметев: "наиподданнейший раб твой", "Ваш холоп Бориско".Заканчивались письма царя к Меншикову словами: "О чем больше писать оставляю, токмо желаю вскоре, что дай Боже, в радости видеть вас". "Здесь все добро, только дай Боже! видеть тебя в радости; сам знаешь...". "В болезни моей не меньше тоска разлучения с вами, что многажды в себе терпел; но ныне уже вяшше не могу; извольте ко мне быть поскоряе, чтобы мне веселяе было" (Порозовская 1895/1998: 153). Оба поклялись не жениться один раньше другого. А собственно, с чего бы это?Уже в 1706 г. царь повелевал главнокомандующему своей армии Огильви слушаться "слов господина моего товарища", исполнять его приказы.В 1703 г. оба друга в один и тот же день получили высшую награду России орден Андрея Первозванного. Еще в 1702 г. из уважения к Петру император Священной Римской империи присвоил Меншикову титул графа. В 1707 г. император Иосиф пожаловал ему титул светлейшего князя Священной Римской империи. Через два года, одержав победу над шведами при Калише, бывший пирожник становится князем Ижорским, герцогом Ингерманландии. В Полтаве Петр пожаловал его чином фельдмаршала. Меншиков оказался подполковником Преображенского полка (полковником впоследствии всегда был сам царь), генерал-губернатором Петербурга, генералиссимусом.Выезжал он из своего дворца в золоченой карете шестеркой лошадей, с лакеями на запятках и стражей впереди и сзади.Между тем, хотя Меншиков одерживал победы и с исключительной энергией исполнял приказы царя, административных и военных дарований ему порой не хватало, а ответственности у него не было. Перед важным сражением со шведами он чертил новую ливрею для лакеев. В Полтаве он упустил Карла после сражения и едва сам не попал в плен к Левенгаупту.Все время он беззастенчиво воровал у казны в колоссальных масштабах и приумножал свои богатства. На него неоднократно поступали доносы, и порою воровство устанавливал суд. Петр поколачивал его своей дубинкой, но неизменно прощал. Однажды Петр обещал отнять у него все и вернуть его к пирогам. В тот же вечер Алексашка приобрел корзину и появился перед Петром с криком: "Пироги подовые!" Петр рассмеялся и опять простил. За воровство таких масштабов он не прощал никому - князь Гагарин, Сибирский губернатор, был повешен; казнены обер-фискал Нестеров и вице-губернатор Курбатов; вице-канцлер и сенатор Шафиров, глава ведомства иностранных дел, за выгоды, предоставленные брату в ущерб казне, был приговорен к смерти и лишь на эшафоте помилован - смерть заменена ссылкой. А Меншиков процветал.Почему? Многие современники видели только одно объяснение - Алексашка смолоду был связан с царем любовными отношениями, содомским блудом. К подозрениям, видимо, добавлялись и сведения о подсмотренных фактах: невозможно ведь было полностью утаить такие отношения от простых людей - прислуги, конюхов, собутыльников. Да от них не очень и скрывали. Уже в 1702 году один капитан Преображенского полка в подпитии сказывал про его царское величество, что тот "живет с Меншиковым бляжским образом" (Карлинский 1992). Сохранилось дело о дознании. Капитан был арестован, но лишь выслан в отдаленный батальон, тогда как за менее позорные слова в лучшем случае людей били кнутом на дыбе и вырывали им клещами ноздри или урезали язык. Петр не только в истории со слишком прозорливым капитаном, но и в других случаях подобного срамословия в свой адрес (но только подобного) проявлял странное благодушие. Видимо, это были справедливые обвинения, не клевета, и кара была столь мягкой потому, что царь наказывал этих болтунов лишь за неуместность злословия, а не за ложь.МУЖ С МУЖЕМ ИЛИ БЛУД С РЕБЯТАМИ Если исходить из непреложности этого чувства к Меншикову, то надобно более пристально рассмотреть и другие связи, в которых такая трактовка царской личности была возможна, обратить внимание на признаки, в которых такие склонности царя могли бы проявиться. Трудно ожидать, чтобы эти склонности проявлялись открыто, но если иметь в виду, что их наличие ожидаемо, то некоторые вещи, которые в ином контексте и порознь не имели бы значения, приобретают его в этом контексте и в сочетании. Ибо если много странностей совпадают в одной возможной трактовке, то это вряд ли случайно и такая трактовка слишком смахивает на реальность. Можно подумать и о том, как могли подобные склонности у царя возникнуть.Нет, Петр не был "прегомосексуальным" ребенком. Наоборот, он с самого раннего детства питал пристрастие к оружию, к шумным военным играм и барабанному бою. Но его раннее детство прошло в настоящем женском царстве. Вдобавок к матери, теткам и сестрам, до пяти лет он был окружен няньками и "мамками", а мужчины не имели к нему никакого доступа (Либрович 1991: 56). Всю свою жизнь Петр проявлял ненасытную любознательность, он страстно жаждал все непривычное узнать и изведать. Поэтому в его раннем половом созревании особую роль должно было играть половое любопытство, обычное у каждого ребенка (Клейн 2000: 465-475). А его половое любопытство неминуемо было направлено на мужчин, поскольку женщин он видел в интимной домашней обстановке каждый день. В юности это могло способствовать превращению его контактов с парнями в сексуальное общение, тем более что, подобно многим представителям знати (Клейн 2000: 478-480), в сексуальном общении он чувствовал себя гораздо свободнее с простыми людьми, а из простонародья ему было проще общаться с парнями, чем с девицами.Протицируем "Гисторию о царе Петре Алексеевиче", написанную по живым воспоминаниям его дипломатом князем Б. И Куракиным. Вот как Куракин описывает времяпровождение недавно женившегося молодого царя:"Многие из ребят молодых, народу простого, пришли в милость к его величеству, а особливо Буженинов, сын одного служки Новодевичьего монастыря, также и Лукин, сын одного подьячего новгородского, и многие другие, которые кругом его величества были денно и ночно. Йот того времени простого народу во все комнатные службы вошли, а знатные персоны отдалены. И помянутому Буженинову был дом сделан при съезжей Преображенского полку, на котором доме его величество стал ночевать и тем первое разлучение с царицею Евдокиею началось быть. Токмо в день приезжал к матери во дворец, и временем обедовал во дворце, а временем на том дворе Бужениного"(Куракин 1993: 77-78). Таким образом, первую разлуку Евдокии с молодым царственным супругом вызвала не Анна Монс, как принято везде трактовать, - разлучником был русский сержант Моисей Буженинов. Это у него ночевал царь-новожен, убегая от постылой молодой.В этом контексте предшествующее появление Меншикова при нем в качестве особого друга становится понятным. Позже в его денщиках появился Павел Ягужинский, литовец, сын учителя школы органистов, которого канцлер Головин подсунул Петру специально чтобы уменьшить влияние Меншикова.Ягужинский начал свою карьеру в Москве с чистильщика сапог, причем иногда промышлял и другими занятиями, о которых брауншвейгский резидент в Петровской России Фридрих Христиан Вебер пишет, что "чувство приличия запрещает (ему) распространяться о них" (Weber 1723). Ягужинский быстро стал любимцем царя и через несколько лет был уже генерал-прокурором Сената. Может быть, поэтому злые языки говорили, что в основе успехов - "содомский грех" с царем.Царь не любил спать один. Дома в отсутствие жены он клал с собой первого попавшегося денщика, и Нартов ("повествование" 27) объясняет это боязнью припадков, поскольку у царя была привычка спать, положив обе руки на плечи денщика, то есть в обнимку: "Государь поистине имел иногда в ночное время такие конвульсии в теле, что клал с собою денщика Мурзина, за плеча которого держась, засыпал, что я и сам видел". Конечно, царь мотивировал приближенным это свое пожелание боязнью конвульсий, а чем же еще? (Участник Азовского похода Прокофий Мурзин дослужился до чина полковника.) За городом, когда Петр укладывался на послеобеденный отдых, он приказывал одному из денщиков ложиться на землю и использовал его живот как подушку. Перед тем денщик не должен был есть, так как при бурчании в его животе царь вскакивал и принимался колотить денщика (из сообщений, собранных Штелиным). В 1722 г. саксонскому художнику Данненгауэру было поручено сделать портрет одного из царских денщиков, изобразив его совершенно голым.Он очень любил целовать мужчин - так денщика Афанасия Татищева зацеловывал до ста раз. В дневнике голштинского камер-юнкера Ф. В. Берх-гольца под 1721 годом содержатся сведения о поступлении к царю в денщики юного Василия (Поспелова). Этот денщик, обладая порядочным голосом, был взят из певчих царского хора, а поскольку царь сам любил петь в хоре и всякий праздник стаивал на клиросе вместе с простыми певчими, он приметил среди них Василия, и юноша так приглянулся государю, что тот без него и минуты не мог прожить: по сто раз на дню гладил его по голове, целовал, а важнейших министров своих заставлял дожидаться, пока он наговорится с любимчиком."Удивительно, как вообще большие господа могут иметь привязанность к людям всякого рода. Этот человек низкого происхождения, воспитан как все прочие певчие, наружности весьма непривлекательной и вообще, как из всего видно, прост, даже глуп, - и несмотря, на то, знатнейшие люди в государстве ухаживают за ним"(Берхгольц 1993: 178-179). Берхгольц удивляется... Наивный Берхгольц. Голштинцы в России всегда были несколько туповаты.В депеше от 6 марта 1710 г. датский посланник Юст Юль испрашивает дворянского звания для одного датчанина из меншиковской свиты, который красив собою и мог бы оказать царю некоторые услуги.Царь с особым любопытством относился к мужским половым органам и в 1717 г. лично внес в церемониал своего Всепьянейшего собора обряд очень детального удостоверения в принадлежности избираемого папы к мужскому полу. А в 1720 г., устроив шутовскую свадьбу "папы", Петр поместил новобрачных под специальный полог, в котором была проделана дыра для наблюдения за их брачной ночью.Когда в 1718 г. Петр с супругой был в Берлине, как повествует маркграфиня Вильгельмина Байретская, король показывал ему античные статуэтки, и римский божок с эрегированным членом столь понравился царю, что он подозвал Екатерину и предложил ей поцеловать статуэтку. Екатерина из приличия уклонилась от этого приглашения. Петр грубо крикнул ей: "Кор ab!" (Голову долой!). Она повиновалась. Потом он обратился к королю с просьбой уступить ему этот раритет (так что вещица поступила, видимо, в Кунсткамеру и сейчас, вероятно, находится в Эрмитаже).Я уже говорил о свирепости, с которой царь относился к покушениям на свое достоинство супруга. Только один раз царь пожалел своего соперника и только один раз пощадил. Пожалел он красавца Виллема Монса. После вынесения смертного приговора он зашел к нему в камеру и сказал по-немецки: "Мне очень жаль тебя лишиться, но иначе быть не может".А пощадил он совсем другого. Это был французский авантюрист Франциск Гильом де Вильбуа, которому приписывается рукопись - якобы мемуары о его похождениях (источник во всяком случае не позже ближайших полутора-двух десятилетий после смерти Петра). Став в России адъютантом царя, он был послан с письмом к царице. По дороге, чтобы согреться, выпил изрядно водки. Очутившись в спальне и увидев в раскрытой постели полунагую женщину, он потерял самообладание и набросился на нее, невзирая на ее крики и присутствие фрейлины. Екатерина при этом пострадала не только от насилия, но и от физиологических особенностей Вильбуа. Чтобы исцелить повреждения, потребовалась помощь хирурга. Несмотря на это, Петр отнесся к происшедшему философски: "Это животное действовало бессознательно, значит, оно невинно, но для примера пусть его закуют в кандалы на два года". В реальности пылкий авантюрист отсидел только шесть месяцев. Помилованный, он, заботами царя, женился на дочери пастора Глюка, у которого воспитывалась Екатерина, и стал почти свояком царя. При дочери Петра царице Елизавете он уже был контр-адмиралом и комендантом Кронштадта (Villebois 1853: 1-15).Учитывая, с какой заинтересованностью царь относился к выдающимся телесным особенностям и с какой симпатией он воспринимал мужское достоинство (даже заставлял Екатерину целовать статуэтку), объяснить его непонятное снисхождение к преступлению Вильбуа можно только внезапной симпатией царя к самому авантюристу, столь внушительно оснащенному и столь смело пускающему свое орудие в ход. В своих мемуарах Вильбуа, служивший у царя адъютантом и хорошо его знавший (или некто, хорошо знавший Вильбуа), пишет о "припадках бешеной страсти" государя, во время которых "для него не было различия возраста и пола" (Villebois 1853: 149).Это не было для Вильбуа сногсшибательным открытием. Хотя Европа тогда относилась к "ненатуральным прелюбодеяниям" куда строже, чем Россия, не надо думать, что Петр был одинок среди коронованных персон и полководцев своего времени в сексуальном восприятии своих любимцев. Правда, Людовик XIV не был к этому склонен, но его генералы и маршалы были почти сплошь завзятыми гомосексуалами - Людовик герцог Вандомский, Людовик принц Конде, герцог Клод де Виллар, Франсуа герцог Люксембургский, принц Евгений Савойский (перешедший на сторону Австрии). Брат короля Филипп Орлеанский, известный под именем Месье, любил появляться в дамских туалетах и окружал себя любовниками. Вильгельм III, король Англии и штатгальтер Нидерландов, которого Петр очень почитал, был известен как гомосексуал. Его фаворитами были Уильям Бентинк лорд Портлэнд и Арнольд Юст ван Кеппель лорд Олбермарл. Наконец, главный враг Петра король Швеции Карл XII был сугубо гомосексуален - он совершенно не знал женщин, и его любовниками были Аксель Вахтмейстер, принц Максимилиан Вюртембергский и генералы Реншельд и Стенбок (Garde 1969).Когда Петр Первый заимствовал из шведского кодекса запрет на мужеложство (первоначально только для военных), он вряд ли знал, что в реальности запрет не касался самого короля и его генералов. Тем не менее он и сам вряд ли собирался неукоснительно следовать этому запрету. Но во всяком случае, вводя запрет, он поступал вопреки своим личным вкусам и интересам, исполняя свой гражданский долг, как он его понимал, -цивилизовать Россию. В Европе принято запрещать - запретим и мы. Найдутся верные слуги проследить за исполнением - Алексашка Меншиков, Пашка Ягужинский, Моисей Буженинов, Афанасий Татищев, Василий Поспелов, Прокофий Мурзин.Особенно ревностным гонителем мужеложников стал князь Меншиков. Первое наказание за "ненатуральные прелюбодеяния" появилось в 1706 г. в "Кратком артикуле" князя Меншикова - предусмотрены были кары за совокупления если "муж с мужем" и "которые чинят блуд с ребятами". Они были наказуемы по-европейски жестоко - сожжением на костре. Но никого не сожгли. Через 10 лет Петр смягчил это наказание - в его воинском уставе 1716 г. за это преступление вместо смертной казни вводится телесное наказание, а смерть или вечная каторга на галерах - лишь при насилии. Сделал ли бы он еще через 10 лет шаг в сторону дальнейшего смягчения, сказать трудно - в 1726 г. он был уже год как мертв.Запрет мужеложства распространялся в России лишь на солдат и офицеров. Остальным грозили только церковные кары. Но даже они совершенно не касались употребления крепостных и холопов. С ними можно было иметь сношения любым способом, угодным господину. Когда в петровский синод поступило дело одного монаха, обвиненного в сожительстве со своим юным слугой и монах сознался в содеянном, Священный Синод постановил, что, коль скоро пострадавший принадлежит господину, тот вправе употреблять его, как ему угодно, однако в Синоде приватно посоветовали монаху отделаться от мальчика (Villebois 1853: 83-84).Только в 1832 г., при Николае I, запрет был распространен на все население, но мужеложство теперь наказывалось не телесным наказанием, а лишением всех прав состояния и ссылкой в Сибирь на 4-5 лет. В 1903 г., при Николае II, последовало дальнейшее смягчение: тюремное заключение не менее 3 месяцев, и лишь если мужеложство совершено с насилием или по отношению к несовершеннолетним - от 3 до 8 лет.Нынешние российские власти верны петровским заветам. В Европе отменяют уголовное преследование гомосексуалов - отменяем и мы. Его величество Петр Алексеевич наверняка бы одобрил. По многим основаниям. Он ведь был зело разносторонний реформатор и жизнелюб. Таким его и воссоздал Пушкин, не всегда постигая сам двусмысленность своих образов. У него изваянный в бронзе царь гоняется по ночному Петербургу за бедным Евгением. Покарать за дерзкие слова? Ну, современники Петра могли бы примыслить разные причины, по которым царь мог захотеть поближе познакомиться с этим молодым человеком - так что, куда тот стопы ни обращал, за ним повсюду всадник медный с тяжелым топотом скакал.http://www.gay.ru/science/history/russia/xix/piter1-1.html
Иван Грозный. Двуполый. Его садистская жестокость и агрессивность настолько известны, что не нуждаются в повторении. Любимым миньоном Ивана Грозного был его придворный палач Басманов, о котором историки говорят, что он красился и мазался, как женщина.

Лев Самуилович Клейн Иван Грозный и содомский грех. Жены Ивана Грозного (фрагмент книги: "Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие")
7. ЖЕНЫ ИВАНА ГРОЗНОГО

 Еще до вступления царя в брачный возраст бояре планировали инастический брак с одной из иностранных принцесс, в частности с польской королевной, но переговоры не удались. Пришлось юному государю выступить в Думе со следующей речью (излагается по летописи):"Помышляя eси жениться в иных царствах, у короля у которого или у царя у которого, и яз ... тое мысль отложил, в ыных государьствах не хочю женитися для того, что яз отца своего ... и своей матери остался мал, привести мне за себя жену из иного государьства, и у нас нечто норовы будут разные, ино между нами тщета будет; и яз ... умыслил и хочю жениться в своем государъстве..."(Летопись 13: 450). Даже теоретически препятствием для династического брака могли служить религиозная рознь или политические противоречия. Но Иван выдвигает различия нравов - это показывает, насколько вольно и необычно для царя он был воспитан и сколь необычно для царского облика его поведение выглядело.За 13 лет брака Анастасия родила ему шестерых детей, из которых дочери и сын Дмитрий рано умерли, а выжили двое сыновей - Иван, нравом чрезвычайно похожий на отца, столь же яростный и жестокий, и слабовольный хилый Федор. Анастасия была незлобивой и ласковой, но не терпела попа Сильвестра, вероятно, ревнуя его к царю. А ревновать следовало других. Сладострастный царь изменял ей. На упрек Курбского царь ответил откровенно в своем Втором послании: "Будет молвиш, что яз о том не терпел и чистоты не сохранил, - ино все есмы человецы. Ты чего для понял стрелетцкую жену?" Анастасия стала много болеть и, не дожив до 30 лет, умерла. Царь "от великого стенания и от жалости сердца" валился с ног, но вскоре "нача яр быти и прелюбодействен зело". Позже его советники Сильвестр и Адашев были обвинены, что колдовством извели царицу.Но уже через неделю духовенство обратилось к царю с предложением отложить скорбь и поскорее жениться вторично. Снова переговоры с Польшей и Швецией не имели успеха, и невесту привезли из Кабарды. Звали ее Кученей, перейдя в православие, она приняла имя Марии Темрюковны. Очень молодую и красивую, при осмотре царь сразу ее "полубил". По нраву оказался ему и агрессивный характер новой жены, дикой и жестокосердой. Свирепствовал и ее брат Михаил. Мария посоветовала мужу завести себе отряд телохранителей по кавказскому образцу. Но и телохранители не уберегли ее от утраты любви царя и от внезапной болезни. Она заболела в Вологде и по прибытии в Александровскую слободу в 1569 г. умерла. По легендам, царь ее отравил, но подтверждения не найдено.Снова царь велел собирать невест по всему царству. В Москву свезли 1500 дворянских девок. Из них на многомесячном смотре отобрали 24, а из тех - 12 самых лучших. В последний день их заставили раздеться догола, и царь с сыном осматривали невест нагими, хотя на Руси невеста потому и называлась невестой, что жених до свадьбы не должен видеть и лица ее. Для женитьбы 40-летнего требовалось специальное церковное разрешение, но царю было нетрудно его получить. По совету Малюты Скуратова царь выбрал его родственницу Марфу Собакину, но вскоре после обручения (осенью 1570 г.) невеста стала "сохнуть", а тотчас после свадьбы (через две недели) умерла - умерла девицей. Царь так и не успел провести с ней брачную ночь. Разумеется, было объявлено, что царицу извели ядом злые люди, родственники покойных цариц Анастасии и Марии. Брата последней, Михаила Темрюковича, посадили на кол.По результатам того же смотра невест взяли еще одну из победительниц Анну Колтовскую. Но этот брак (1571г.) был уже четвертым. По православным же правилам можно было жениться только три раза. Для четвертого духовенство задним числом вынесло специальное постановление, касавшееся только царя - ему и только ему было разрешено жениться в четвертый раз. Тем не менее брак оказался неудачным и продолжался менее года. Царь отослал жену в монастырь под именем Дарьи.Костомаров восстанавливает его пятый, весьма мимолетный брак, на который он уже и не спрашивал церковного разрешения. В ноябре 1573 г. Иван женился на Марии Долгорукой, но, обнаружив, что она не была девственницей, на другой день после женитьбы приказал посадить жену в колымагу, запрячь дикими лошадьми и пустить в пруд на съедение рыбам (Костомаров 1: 510-511).На шестой брак, 1575 г., он также не спрашивал церковного разрешения. Свадьбу играли в узком кругу, никаких обрядов не справляли. К этому времени Скуратова сменил новый временщик Василий Умной-Колычев, и царь женился, видимо, на его родственнице Анне Васильчиковой. Уже через несколько месяцев Умной попал в опалу, а с ним - Васильчиковы. На третий день после казни Умного царь отослал и эту жену в монастырь.Седьмой брак был самым необычным и романтическим. Царь отверг все результаты смотра дворянских невест и влюбился в некую вдову дьяка Василису Мелентьеву, "юже мужа ее опричник закла; зело урядна и красна, таковых не бысть в девах, киих возяще на зрение царю" (Хронограф, цит. по: Скрынников 1983: 212). Детям Василисы и Мелентия, Федору и Марье, Иваном была пожалована огромная вотчина. Брак этот тоже был устроен без обрядов, только молитву прочли, и продолжался недолго - царица Василиса была много старше других жен Ивана и рано умерла.К этому времени "дворовым" любимцем царя был А.Ф. Нагой. Он сосватал царю свою племянницу Марию. Восьмая свадьба была сыграна по всем правилам, то есть вопреки правилам, потому что разрешения церкви на восьмой брак, как и на три предшествующие, не было. Поэтому брак многие считали незаконным, а царевича Дмитрия от этого брака (это он погиб в Угличе) - незаконнорожденным. Интересно, что дружками на свадьбе были два будущих царя - Борис Годунов и Василий Шуйский, а одновременно сыграли свадьбу царевича Федора с Ириной Годуновой.Еще в разгар Ливонской войны Иван затеял сватовство к английской королеве Елизавете, той самой, которая держала в заточении, а потом казнила Марию Стюарт. Когда же попытки завязать военный союз с Англией провалились, царь отчитал королеву - он, де, разочаровался в ее поведении: чаял, что она сама владеет своим государством, "ажио у тебя мимо тебя ... мужи торговые" управляют, "а ты пребывает в своем девическом чину как есть пошлая девица" (Послания 142). И все же теперь, потерпев поражение в войне, стал свататься снова, на сей раз при живой жене, но уже не к самой 50-летней "пошлой девице", т. е. старой деве, а к ее племяннице, 30-летней Марии Гастингс. Царский посол Ф.Писемский заявил, что царь не станет сохранять брак с Марией Нагой: "государь взял на себя в своем государстве боярскую дочь, а не по себе, а будет королевина племянница дородна и тому великому делу достойна и государь наш... свою оставя, зговорит за королевину племянницу".Иван Грозный из кожи лез, чтобы хлопоты об этом браке удались: он надеялся вывести Россию из полной дипломатической изоляции и поднять престиж страны после военного разгрома. Кроме того, подозревая, как всегда, своих подданных в изменах и заговорах, он хотел обеспечить себе за границей убежище. Он серьезно подумывал в случае успешного мятежа бежать в Англию. Но английский посол сообщил ему, что родство Марии Гастингс с королевой самое дальнее, а кроме того, она больна и "рожей не самое красна" -у нее лицо покарябано оспой. Царь не отступился от самой идеи, разузнавал о возможности получить руку какой-нибудь другой королевиной родственницы. Так что для Марии Нагой уже был уготован монастырь. Но смерть прервала свадебные замыслы престарелого жениха.Что же можно сказать об отношении царя к женам? Лишь две из восьми жен - Анастасия и Василиса - пользовались расположением царя, и то Анастасия лишь поначалу обладала сексуальной привлекательностью для него. И ей он много изменял, три другие жены рано умерли, одну он убил, двоих заточил в монастырь и еще одну планировал сослать в монастырь, да смерть помешала. Это был супруг ненадежный, непостоянный, капризный и эгоистичный. Избалованный полной доступностью любого сексуального удовольствия, он смотрел на каждую новую жену как на очередную сексуальную усладу и после удовлетворения страсти быстро терял к ней интерес, помышляя о новой забаве и сопряженных с ней политических выгодах.Бесцеремонно обращался он и с женами сына. Сын, царевич Иван Иванович, во всем подражая отцу, имел уже третью жену, хотя первые две не умерли. Царь женил сына восемнадцати лет на Евдокии Сабуровой, через три года, отправив первую жену в монастырь, посватал за него вторую -Параскеву Соловую, но и ее отправил туда же. Третьим браком женил сына на Елене Шереметевой. Но дядю ее объявил изменником. Беременную невестку избил в спальне за неприличное, по его мнению, платье. На следующий день Елена произвела выкидыш. Царь не хотел иметь от нее внука и добился своего. По данным папского посла Поссевино, царевич, столь же яростного характера, как и отец, вступился за жену и получил рану в висок царским жезлом. Сын Иван, наследник престола, умер через 10 дней. Ярость, питавшая террор так долго, обратилась на собственное семейство царя и подточила судьбу династии.Царь пережил сына лишь на два года. На трон взошел хилый, слабовольный и бездетный Федор (собственно, у него не было сыновей, была только дочь, но и та умерла во младенчестве).

 СОДЕРЖАНИЕ:Образ грозного царя Содомский грех на Руси Легенды об отце Сиротское детство и опасные задатки В тени Сильвестра Востребованная гроза Жены Ивана Грозного Федька Басманов
|
|
| |
ADMIN | Datums: Ceturtdiena, 16.07.2015, 19:52 | Ziņojums # 62 |
 Главный администратор
Grupa: Администраторы
Ziņojumu skaits: 3690
Statuss: Offline
| Лев Самуилович Клейн Иван Грозный и содомский грех. Содомский грех на Руси (фрагмент книги: "Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие")
2. СОДОМСКИЙ ГРЕХ НА РУСИ

 Прежде всего необходимо ввести в расследование этого вопроса историческую перспективу. Очень долго в средневековье (что в Западной Европе, что в России) отношение христианской церкви и всего населения к однополой любви мужчин было совсем не таким агрессивно-негативным, как мы привыкли его представлять по более поздним временам. Церковные кары и уголовное преследование гомосексуалов нового времени принято проецировать на предшествующие времена и возводить в христианскую традицию. Между тем как раз средневековье было для гомосексуалов не таким уж мрачным.В образованной части общества держались традиции античной культуры, для которой было характерно весьма свободное отношение к однополой любви. Да, конечно, от библейского ригоризма иудеев и от евангельской простоты апостолов христианство унаследовало суровую и неуклонную нормативность сексуального поведения. Но то в теории, по Священному Писанию и поучениям святых отцов. А на практике церковь налагала на прегрешения этого плана очень мягкие наказания - в основном молитвы, посты и временные отлучения от духовных привилегий. При Карле Великом гомосексуальные сношения наказывались не строже, чем внебрачные связи. В западноевропейских монастырях царила большая свобода нравов, и есть много сочинений известных церковных авторитетов - стихи, песнопения, трактаты, - посвященные блаженству телесной любви к мальчикам; часто это послания, обращенные к самим красивым мальчикам или юношам. Известна латинская гомоэротическая лирика епископа Ренского Марбода, архиепископа Дольского Бодри де Бургея и др. Более того, в некоторых церквах заключались браки между мужчинами, и существовали специальные молитвы о благополучии таких браков! (Boswell 1980; 1995).Только с эпохи Возрождения, с XIII века, когда церковь почувствовала себя в опасности, когда зашаталась ее власть над умами, отцы церкви начали ужесточать кары за несоблюдение религиозных заповедей, в частности за уклонение от сексуальных норм. Это подхватили светские власти, ввели преследование содомского греха в законодательство, и вскоре в Западной Европе запылали костры, на которых сжигали содомитов.На Руси же прежнее положение держалось дольше - до эпохи Петра I. Еще и в XVI-XVII веках церковь смотрела на это прегрешение сквозь пальцы, а государство вовсе не вмешивалось. В Стоглаве, написанном при Иване Грозном в 1551 г., есть специальная глава "О Содомском грехе". В ней священникам предписывается добиваться покаяния виновных в этом прегрешении (но их еще надо сначала выявить), "а которые не исправляются, ни каются, и вы бы их от всякие святыни отлучали, и в церковь входу не давали" (Стоглав 1863: 109). И всё. Да и то в книжном представлении, так сказать, в идеале. А в реальности было, конечно, и того проще. В русском обществе однополые половые сношения, конечно, считались грехом, но грехом небольшим и вполне извинительным, вроде потребления алкоголя или обжорства, - не грехом, а грешком, скорее забавным, чем ужасным. Люди даже похвалялись перед приятелями успехами на этом поприще.Анализ церковных кар за гомосексуальные сношения (Levin 1989: 203) показывает, что в те времена русская православная церковь, следуя общественным убеждениям, упрекала паству не столько за противоестественность этих сношений или их предполагаемую вредность, сколько за уклонение от положенной для данного пола социально-психологической роли. Каралось (или по крайне мере сопровождалось неодобрительными оценками) не то, что мужчину сексуально привлекает мужчина, а те действия или позиции, в которых мужчина выступает в женской роли. Поэтому, скажем, нескромные ласки руками подвергались лишь легкому наказанию, а орально-генитальные контакты вовсе выпадали из сферы наказуемых деяний. Но и за анальное сношение с мужчиной, где один из соучастников выступает в роли женщины, оба наказывались не очень сурово: тот, кто осуществлял это действие, мог поплатиться лишь покаянием и длительным постом, а тот, кто ему подвергался, отделывался даже еще более легким наказанием (пассивный" участник не считался главным виновником), тогда как в Венеции той же эпохи или в Англии за то и другое полагалась смертная казнь.Иностранцы, приезжавшие в Россию из стран, где этот грех уже перешел в категорию ужасных и смертельных, изумлялись свободе ("порче") нравов в России. Посол Священной Римской империи Сигизмунд Герберштейн, побывавший в начале XVI века при дворе Василия III, отца Ивана Грозного, с удивлением отмечает, что содомский грех подлежит у московитов лишь церковному разбирательству и не карается смертью (Герберштейн 1988: 109, 118).Англичанин Джордж Тэрбервилл в составе дипломатической миссии прибыл в Москву при Иване Грозном, в 1568 г., и был поражен терпимым отношением московитян к тому, что европейцы считали ужасным пороком. Вернувшись, он описывал свои впечатления в стихотворном послании к другу Эдварду Даней:Хоть есть у мужика достойная супруга, Он ей предпочитает мужеложца-друга. Он тащит юношей, не дев, к себе в постель. Вот в грех какой его ввергает хмель. (стихотворный перевод С. Карлинского).
Французский авантюрист Жак Маржерет, служивший в России при Борисе Годунове и Лжедмитриях, пишет в своем "Состоянии Российской державы... с 1590 по сентябрь 1606 г.", что Лжедмитрий I "насмехался над русскими обычаями и следовал русской религии только для виду, этому не нужно удивляться. Особенно если принять во внимание их нравы и образ жизни, так как они грубы и необразованы, без всякой учтивости, народ лживый, без веры, без закона, без совести, содомиты и запятнаны бесчисленными другими пороками и скотскими страстями" (Маржерет 1982: 213).В русской литературе бытует мнение, что это не свидетельства очевидцев, а европейские стереотипы описания диких и грубых иноверцев московитов, то есть клеветнические измышления. Но необходимость бороться с содомским грехом отмечается в наставлениях у самих русских православных церковников XV-XVI веков - в "Домострое", "Стоглаве", в епископском поучении, помещенном в "Кормчую книгу". Борьба была нелегкой. Сам глава православной церкви при Иване III митрополит Зосима тайно предавался содомии. Старец Филофей из Елеазарова монастыря в Пскове, тот самый, которому принадлежит формулировка о Москве как третьем Риме ("а четвертому не бывати"), умолял великого князя Василия III заняться искоренением содомии из своего православного государства - он явно исходил из слишком широкого распространения этого порока на Руси.При Василии III выписанный из Византии богослов Максим Грек, учившийся в Италии, во Флоренции и Венеции, у столпов Возрождения, написал против содомии "Слово на потопляемых и погибаемых без ума, богомерзким гнусным содомским грехом, в муках вечных". Исходя из современной итальянской практики и учения Савонаролы, проповеди которого он слушал в Италии, он возглашал, что содомитов нужно сжигать на кострах и предавать анафеме. Но он еще и требовал правки священных книг, а эти новации вызвали негодование консервативно настроенного духовенства. Максим был обвинен в ереси и заточен в отдаленный монастырь.Его враг Даниил, избранный митрополитом, считал, что содомитов достаточно лишь оскоплять, чтобы приводить к целомудрию. Но и это оставалось лишь его пожеланием. Власти на это он не имел. Зато он в своем двенадцатом поучении с пылом обличает распространяющееся с Запада брадобритие, которое, по его мнению, производится с нечистыми намерениями: "...женам позавидев, мужское свое лице на женское претворяши. Или весь хочеши жена быти?" Даниил с отвращением живописует, как эти модники бреют себе бороды, натираются мазями, румянят себе щеки, обрызгивают тело духами и выщипывают на нем волосы щипчиками. Они переодеваются по нескольку раз на дню и напяливают на ноги тесные ярко-красные сапожки. Кого же они собираются прельщать? Увещевания не действовали. Брадобритие все больше распространялось в верхних слоях общества, а содомскому греху предавались все сословия.При Иване Грозном, в 1552 г., митрополит Макарий был вынужден обратиться с посланием к царскому войску, стоявшему под Казанью и Свияжском. В этом послании он ужасался, что государевы воины не только насиловали девиц и жен во взятых городах и весях, но и "содевали со младыми юношами содомское зло, скаредное и богомерзкое дело". Опять же, о наказаниях не слышно - только увещевание.Таким образом, если молодой царь или великий князь баловался иногда подобным образом, это не должно было вызвать особого удивления подданных - не более, чем если бы он предавался обжорству или пьянству. Одни расценили бы это как достойный сожаления недостаток, другие - как удальство.
http://az.gay.ru/articles/bookparts/grozn_03.html
Джордж Вашингтон, отец американской революции и первый президент США. Гомо. Во время этой революции Вашингтон воевал против английского короля Георга III, который тоже в списке гомо. Главным миньоном Вашингтона был Алексндр Гамильтон, которого Вашингтон в возрасте 19 лет сделал своим адъютантом и личным секретарём. Потом Гамильтон тоже стал одним из столпов американской революции.
Автор "Обычного сердца" утверждает, что Джордж Вашингтон, Ричард Никсон и Марк Твен занимались сексом с мужчинами16 апреля 2015Писатель-гей Ларри Крамер, автор сценария фильма "Обычной сердце" (The Normal Heart), в своей новой книге утверждает, что президенты США Джордж Вашингтон (George Washington), Авраам Линкольн (Abraham Lincoln) и Ричард Никсон (Richard Nixon) имели сексуальные связи с мужчинами.
Написание 775-страничного исторического труда под названием "Американцы: том I. В поисках сердца" (The American People: Volume 1: A Search for My Heart) заняло у Крамера почти сорок лет, но сам автор позиционирует его как роман, поэтому адвокатам придется оставить его в покое. По словам писателя, книга основана на исторических фактах.
"Большая часть исторической литературы написана натуралами, у которых нет гейдара, - сказал Крамер в интервью The New York Times. - Меня спрашивают: "Вы можете доказать, что Джордж Вашингтон был геем?" На что я отвечаю: "Вы можете доказать мне обратное?"... Президент был окружен мужчинами, для которых он лично придумывал униформу. Мне кажется, это достаточное доказательство".
Помимо Вашингтона, которого Крамер называет "большой королевой", в романе рассказывается об Александре Гамильтоне (Alexander Hamilton), который "был влюблен в Джорджа", Бенджамине Франклине (Benjamin Franklin), Эндрю Джексоне (Andrew Jackson), Франклине Пирсе (Franklin Pierce), Джеймсе Бьюкенене (James Buchanan) и "самом влиятельном гее" в американской истории Дж. Эдгаре Гувере (J Edgar Hoover). Кроме того, он пишет о Германе Мелвилле (Herman Melville), Ричарде Никсоне и Марке Твене (Mark Twain). У Твена, по мнению Крамера, "была бурная гей-жизнь".
Джеймстаун, первое поселение англичан на территории США, был очагом гей-жизни, так как там жили исключительно мужчины. А у Авраама Линкольна были не просто романы с мужчинами, с чем соглашается все большее число историков, но и с его убийцей Джоном Уилксом Бутом (John Wilkes Booth), которого Крамер считает отвергнутым любовником.
"Только посмотрите на снимок Уилкса и другого участника заговора, Льюиса Пауэлла (Lewis Powell). Они гордятся своей красотой. Повторюсь, мы называем это гейдар, этого чувства нет у историков-натуралов", - сказал Крамер в интервью The Guardian.Gay.Ru Перевод Олега Томилина Иллюстрация newnownext.com
http://www.gay.ru/news/rainbow/2015/04/16-31211.htm
|
|
| |